Неделя всех святых.

Дорогие братья и сестры!

Сегодня неделя всех святых.

Они наши покровители и заступники, они ходатаи наши пред Господом Славы, путеводные звезды и маяки, которые помогают нам найти единственно верный путь к Богу. Примером своей жизни, они пробуждают в нас скрытые силы и вдохновляют на еще один шаг по лестнице, ведущей в небо, на еще одну попытку стать ближе к Богу, к Его Небесному Царству.

Дай Бог нам вдохновляться их святой жизнью и не оставлять стараний и усилий в трудном и тесном «узком пути» ведущем в Жизнь!

Все святые, молите Бога о нас!

Диакон Вадим.

Святость.

Слово, произнесенное в Богоявленском патриаршем соборе в Москве.

о. Всеволод Шпиллер

К каждому верующему из глубины веков обращен призыв: будь свят... По примеру призвавшего вас Святого и сами будьте святы во всех поступках. Ибо написано: «Будьте святы, потому что Я свят» (Лев 14,2) (1 Петра 1,15). Каждого из нас Церковь зовёт стать святым, потому что Бог, сотворивший человека по Образу Своему, т.е. по образу Своей святости, ждёт действенного раскрытия каждым из нас вложенного в нас Своего образа.

И какое множество людей отзывается на этот зов! Какое множество чтимых сегодня всех святых украшает умное небо Церкви, аще и затворены суть мощи их во гробех. Людей богоугодной жизни было много, и теперь их много, и всегда их будет много и должно быть много, потому что нет человеческого сердца, не жаждущего жизни, достойной вечности. А вечности достойна святая жизнь. В вечность вводит и вечности принадлежит то, что мы зовем святостью.

Что такое святость? Что мы чтим в святости, перед чем в ней склоняемся в глубочайшем уважении, с трепетно бьющимся сердцем? В святости «изображает» себя - по слову Апостола - Сам Христос (Гал.4,19), и потому святость является образом соединения со Христом.

Это соединение совершается силой Духа, оно есть плод приятия Духа. В святости, следовательно, являют себя миру Господь Иисус Христос и Дух Святый. Но Слово Отца и Дух Божий, соединяющийся с человеком, соделывает человека приемлющим и Совершенного ОтЦа (св.Ириней Лионский). Так в святости мы чтим откровение Триипостасного Бога, Саму Пресвятую Живоначальную Троицу.

Приятие Духа Святого есть приятие Его даров. Обладающий ими в их полноте обладает снисходящим таким образом на землю и в душе человека открывающимся Царством Небесным. Так как Царство Небесное, Царство Божие это, ведь, правда, мир и радость о Дусе Святе (Рим. 14,17), то в святости мы чтим Царство Божие. Вот почему святость, как образ откровения Самого Бога и Его Царствия и есть вечность, принадлежит вечности и вводит в вечность имеющего её.

Святость есть действенное раскрытие в нас образа Божиего. Ряд священных даров Духа, даруемых святым, открывается любовью, которая долготерпит и милосердствует, не завидует и не превозносится, своего не ищет и не раздражается, всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит...» (1 Кор 13,4-7). Ряд даров Духа, преподаваемых святому, открывается любовью, потому что Бог, открывающий Себя в святости, в образе Своем, есть Любовь: «Бог любы есть» (1 Иоанн 4,60). А, ведь, это о любви сказано, что придёт день и все упразднится, всё прейдёт, всё перестанет, а любовь не перестанет никогда, никогда не упразднится (1 Кор.13,8), потому что в ней (и главное - в ней!) дан человеку образ вечного Бога. Так, живущая Любовью и движущая ею святость есть раскрытие предначинающейся во времени вечной жизни.

Но такова одна сторона святости. Она имеет и другую сторону. Святость всегда - труднейший подвиг. Святость всегда тяжёлый и упорный труд, трудный, тесный путь постепенного, очень медленного восхождения горе, к нравственному совершенству. Святость всегда есть борение, крайнее напряжение сил души трезвящейся, собранной в себе, недремотной. И в святости мы чтим это постоянное напряжение духовных и душевных, а также и телесных сил, поднимающих человека над преходящей злобой дня, похотью и похотливостью души и тела, к последним целям жизни. В святости чтим стоящую огромнейшего труда над собой постоянную обращённость души к Богу, и жажду наполнить сердце, как чашу - до краёв, одной только любовью к Богу и к Божьему творению, которое, ведь, выйдя из рук Творца, было и во внутреннейшей своей сущности осталось «добро зело». Святость есть стремление исполнить совершеннейшим образом заповедь любви, о которой сказано, что она есть важнейшая, и что именно на ней - весь закон и пророки (Мф.22,36-40). Святость - это преображение жизни души, её изменение, преложение в ней зла на добро, конечная победа в ней первоначального добра над вторичным злом, освобождение от него, спасение души, совершаемое в великом подвиге крайнего напряжения воли. При этом религиозная воля, раскрывающая себя в святости, всегда свободна. Ей не навязываются ниоткуда и никем никакие обязательные формы. Существенна её направленность, её несломимая обращённость к Богу и к добру в мире. Поэтому Церковь прославляла и прославляет иегюведничество и пустынножительство, но также и жизнь в исполнении заповедей в миру, в миру совершающийся величавый подвиг соблюдения девства и чистого вдовства, святость самоотверженного жития в неразлучно соединяющем душу с Небесным Женихом иночестве и скромную святость чистого брака, чистой супружеской жизни.

Никогда никого не звала и не обязывала Церковь к уходу из жизни. Призыв к святости никогда не означал призыва к бегству из мира, к ненавидению мира, к отвержению его. Мир и сотворен не для того, конечно, чтобы человек мог и должен был отвергаться его. Нас звала, зовёт и всегда будет Церковь звать ненавидеть зло в этом мире. Зов к святости есть зов к преодолению зла в мире, к просветлению жизни мира, к её преображению, а не уничтожению, к угашению, к отвержению её. Церковь никогда не проповедовала отвержения мира и ненависти к миру в этом смысле. И если мы слышали жёсткие и странные слова о ненависти к миру, как условии спасения души, то все они всегда были и остаются трагичнейшим недоразумением в христианстве, недопониманием и невмещением полноты христианской истины. Ненавидеть мы должны грех в мире, а не мир. Жаждать должны освобождения мира от греха, а не себя от мира.

Произведения искусств мы творим, живя в миру. В миру мы думаем и делаем открытия научные, изобретаем; в миру мы любим, мы создаем свои семьи, воспитываем детей. В миру созерцаем красоту, стремимся к ней, хотим её, хотим с нею добра и истины. И что же - это всё бессмыслица и одна только скверна? Или ненужные, блуждающие огоньки, за которыми идти опасно и от которых христианство велит нам отворачиваться? Весь творческий процесс, из которого состоит жизнь человека и всех людей вместе и который ведёт к утверждению в жизни справедливости, благополучия, блага - всё лишь иллюзорное, лишь мнимое благо, увлекающее человека в кружение в бессмысленном страстном вихре? Нет, это ложно и подлинно христианскому, здоровому сознанию противоречит.

Наш труд, наше творчество - безразлично в какой именно сфере деятельности: в чистой ли науке, в искусстве - наши отношения с людьми, наша семейная жизнь, многообразные наши общественные обязанности и нужды, все наше мирское делание, вся наша жизнь в миру имеют вечный, а не иллюзорный смысл и ценность. И не только не препятствуют, а способствуют, могут способствовать, могут быть условием для достижения святости. Только бы жизнь эта была не упоением миром, только бы не относились мы к радостям её с похотью, а была бы она нашим служением высшему Добру, Красоте, Истине, служением людям, окружающим нас: нашей Родине, нашему обществу, семье, нашему делу, потому что творческое служение есть выражение любви. В творчестве деятельно раскрывает себя любовь. Любовь - это творчество, творчество - это любовь; нет Любви, оторванной от творческой стихии. Действенное же раскрытие в себе сил любви есть раскрытие в себе образа Божия, в чём и состоит святость. Вот почему призыв быть святым не только не означает, что отзывающийся на него должен отвернуться от мира и уйти из этой жизни, но напротив, утверждает и должен утверждать верующего в его естественном и здоровом стремлении активно участвовать в общем жизненном творческом процессе, во всём том, что направлено к утверждению в жизни всеобщего добра, справедливости, блага.

Вчитайтесь в жизнеописания - и в особенности - наших русских святых. Им ли не были известны слова великого апостола любви: «Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей. Ибо всё, что в мире, похоть плоти, похоть очей и гордость житейская не есть от Отца, но от мира сего. И мир проходит, похоть его...» (1 Ин. 2-15,16,17). И всё же никто из них не звал к уходу из него, к бегству из жизни: они понимали, что ненавидеть должно похоть плоти, похоть очей житейскую, господствующие в мире, но не самый мир, Божье творение в котором Бог не только являет Себя как Творец, но в которое в Боговоплощении вливает освящающие мир Свои силы, в нераздельном и неслиянном соединении в Богочеловеке Бога и человека. Остановитесь на наставлениях русских святых, обращенных к нам: преп. Сергия, посылающего в княжеское войско двух своих иноков, Серафима Саровского, говорившего о своём тысячедневном стоянии на камне: «томлю томящего мя» и потом встречавшего каждого приходившего к нему не иначе как из последней глубины сердца вырывавшимися словами - «радость моя». Вспомните наставления Оптинского старца Амвросия в ответ на вопрос, как надо нам жить? «Надо жить не тужить, никого не осуждать, никому не досаждать..» Это потому что святые отцы хорошо знали и понимали и другое, сказанное о мире тем же великим апостолом любви: «Кто говорит - я люблю Бога, а брата своего ненавидит, тот лжец; ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, которого не видит.» (1 Ин.4,20).

Разрыв и противопоставление святости и «мира», трагический дуализм религии и жизни, сакрального и профанного порядка вещей, их нет у отцов, у святых, они надуманы нами, они являются достоянием несовершенного, недоразвитого религиозного сознания, в особенности в форме обычных, довольно ещё распространенных у нас, плоских, большей частью и неискренних и - во всяком случае - недодуманных до конца обличений «мирской деятельности».

Мы празднуем сегодня память всех святых, сподобившихся многоразличных даров одного Духа. Многоразличнейшими подвигами подвизались они в удалении от мира и в самом миру, каждый по своему снискав благодать Св. Духа, освятившую его. Светлее звёзд светят они с высоты умного духовного неба, освящая пути нашей жизни в этом мире. Каждого из нас они зовут к святости, т.е. к очищению сердца, к освящению жизни, к освобождению от подавленности грехом, к уничтожению похоти плоти и очес. К святости, которая есть раскрытие в нас образа Божия, данного в присущей каждому человеческому сердцу силе чистой, возвышенной любви, придавленной и обезображенной страстной похотливостью... Святые, сияющие дивной своей светлостью от Света присносущного, зовут и нас к просветлению, к преображению и к озарению, к осиянию жизни своего сердца тем же светом, чтобы таким образом предначалась во времени жизнь вечная и для каждого из нас. Наши сердца жаждут жизни, достойной вечности.

Да укрепит же Господь в сердцах наших, трепетно отзывающихся на призыв к святости, нашу слабую волю. Да утвердит в безмерности Своей к нам любви наш порыв идти по пути исполнения Его заповедей и, главное, заповеди любви, идти по предлежащему перед каждым верующим пути подвига и труда в напряжении всей своей творческой энергии, всех своих творческих сил на любом поприще - и чисто духовного, но также и мирского делания. Воссиявший во Святых свет Твой присносущный да воссияет, Господи, и нам грешным! Аминь.

15.06.52.